— Вы меня спрашиваете?
— А разве тут еще кто-то есть?
Лопаницын недобро прищурился:
— Вы меня языки почесать позвали или по делу?
Марина Васильевна взяла себя в руки.
— Чай будете пить?
Участковый отказался, но на кухню прошел.
— Вы тут подождите немного, я переоденусь, — извинилась Кулик и оставила гостя наедине с кошками.
Лопаницын начал рекогносцировку. Кухня три на четыре метра, с застекленным балконом, выходящим во двор, на западную сторону дома.
Слева от балконной двери холодильник марки «Бирюса» белого цвета.
Между холодильником и капитальной стеной расположен ящик, покрытый темным лаком. Справа от балкона, между капитальной стеной и газовой плитой марки «Гефест» белого цвета находится батарея центрального отопления, выкрашенная голубой краской. Рядом с батареей на паркетном полу лежит коврик красного цвета, предположительно — лежанка собаки. Над газовой плитой расположен вытяжной шкаф неизвестного производителя белого цвета, с правой стороны шкафа на пластмассовых крючках висит кухонная утварь: шумовка, половник, вилка с двумя зубцами, ситечко на длинной пластмассовой рукоятке.
Правее плиты стоит кухонный шкаф, выкрашенный белой краской, между шкафом и стеной — металлическая раковина-мойка с хромированным рожковым смесителем. Кухонный стол стоит у стены напротив балкона.
На столе…
Тявкнула собака, и тотчас басовитый рев наполнил кубатуру двухкомнатной квартиры. От неожиданности участковый даже присел. А после решительно бросился в комнату, потому что наверняка Кулик не успела переодеться и сейчас мечется в ванной комнате, не зная, что делать, — то ли бросить и спешить на помощь как есть, то ли закончить процесс переодевания.
В коридоре Петру не повезло: подошва отчего-то потеряла сцепление с полом, поехала, и он, красиво взбрыкнув ногами, пребольно приземлился на всю спину, да еще и затылком приложился об косяк. В глазах на мгновение вспыхнул яркий свет, потом резко потемнело, и, что самое обидное, уста участкового разверзлись и исторгли слова, которые наверняка услышали и дети, и Марина Васильевна.
Хозяйка, кстати, выскочила тут же, у Лопаницына даже в глазах развиднеться не успело:
— Что?! Что случилось?! — и едва не наступила на гостя.
Новый взрыв детского плача. Участковый со стоном попытался встать, рука угодила во что-то липкое, и очередная порция брани означала, что Петр понял, во что влип и на чем поскользнулся.
Марина Васильевна скрипнула зубами и перешагнула распластавшегося на линолеуме. Она вбежала в гостиную и обнаружила забившуюся под стол Капитошу, самозабвенно ревущего Олега и Евгения, который тщетно пытался утешить товарища.
— В чем дело? — громко спросила Марина.
— Мааа! — надрывался Олег, пряча под мышкой ладонь. — Маамаа!
— Его Капа цапнула, — шмыгнул носом старший. — Он ее погладить хотел, а она цапнула.
Присев перед малышом, Марина Васильевна взяла его за руку. На кисти отчетливо выделялся след укуса, но крови, по счастью, не было.
— Где эта собака? — Марина приобняла малыша и посмотрела под стол. — Ты зачем мальчика укусила, а?
Капитоша заурчала и оскалилась.
— Ух я тебя! — пригрозила Марина Васильевна. — Ух, злюка!
Громко тявкнув в ответ, Капитоша выскочила из-под стола и бросилась прочь. В прихожей она наткнулась на поднявшегося уже с пола участкового и подняла такой визг, что у Лопаницына уши заложило.
— Дурдом какой-то, — поморщился Петр.
Находиться здесь было тошно. И вонь, и ситуация идиотская.
— Вы меня зачем вызывали-то?
Кулик беспомощно посмотрела на участкового.
— Предупредить…
— Спасибо, предупредили.
— Эй, куда вы?
— В приют, выяснять…
— А мне что прикажете делать?
Марина Васильевна оставила всхлипывающего Олега и побежала догонять Лопаницына.
— А вам, — Петр Ильич остановился у двери, — вам придется изображать мамашу, до выяснения.
— Блин, меня Ирка убьет, — невпопад закончил Пятачок.
Дождь не унимался. Пока Лопаницын рассказывал о вылазке в тыл врага, он успел несколько раз поскользнуться на глинистой тропке, и левую штанину участкового покрывал слой рыжей грязи.
— Ты что, так прямо и оставил детей на нее?
— Оставил. Я же не ты, не знаю, как со спиногрызами себя вести. Да и как бы я их повез? У них ни одежды подходящей, ни обуви. Да и воняет там — святых выноси.
— Ага, а детям не воняет! А если у собаки бешенство?
— А вот с этим все в порядке. У меня тетка знаешь какая бдительная — постоянно заявы строчит в домуправление на предмет санитарной безопасности. У Кулик все в ажуре — справки о прививках, родословные, вся байда…
Влезли в автобус. Кондуктор с неодобрением оглядела грязного Лопаницына.
— С задания, — объяснил он. — В засаде сидел.
Но садиться не стал. Навис над Галкой:
— Что с угланами-то делать будем?
— Что-что! Спихнем Загрибельному… Нет, он сегодня сменился… Распоповой, значит. Ну что ты так смотришь, выходной у меня! И у тебя, кстати, тоже…
Геращенко достала из сумочки мобильник и позвонила в отделение.
четыре
Теория вероятностей в понедельник стояла второй парой, но Марина Васильевна пошла к первой. Она даже не стала себя обманывать, будто нужно подготовиться к лекции и заполнить какие-то бумаги на кафедре…
Нет: Марина боялась, что дети появятся снова. И даже не самого факта появления боялась, а того момента, когда приедет милиция, чтобы отвезти несчастных беспризорников в приют.
Вчера машина пришла неожиданно даже для самой Марины Васильевны. На какой-то момент она смирилась с присутствием Евгения и Олега, и дальше все пошло как-то само собой: ребята вписались в интерьер, будто всегда здесь жили. Играли с кошками, с собаками, и даже Капа вдруг перестала рычать и подставляла брюхо — пощекотать. Потом Женя сам сварил геркулесовую кашу, все втроем поели, Олега начало клонить в сон… Вот тут-то в дверь и позвонили.
Женя уже не ревел, он молча вытирал слезы и пытался прижаться к Марине, а Олег слишком устал, чтобы голосить. В общем, обошлось без скандала, но Кулик долго еще смотрела на улицу, туда, где стояла «газель» эвакуаторов. А потом пришел участковый и всё выспрашивал и выспрашивал, при каких обстоятельствах дети оказались у нее.
По пути в институт встретился Пиворас: мокрый, дрожащий.
— П-привет, — поздоровался Альбин Петрович.
— Здравствуй, Алик, — ответила Марина Васильевна. — Ты что, на улице спал?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
